0
"Московский Центр Карнеги", 30 січня 2020
После его смерти писали, что «никто не сделал больше для дискредитации РПЦ, чем протоиерей Всеволод Чаплин». Но он не дискредитировал, он обнажал и демонстрировал, потому что постсоветская РПЦ и была Чаплиным – его биография символизирует весь ее путь. И так же, как РПЦ, отец Всеволод ускользает от любого четкого описания: он отвратительный, но даже после смерти не окончательный, как персонажи Достоевского.
29 января в старом московском храме Преподобного Феодора Студита у Никитских Ворот отпевали его настоятеля – протоиерея Всеволода Чаплина. После воскресной литургии он выпил чаю с прихожанами, сел на лавочку и внезапно умер от остановки сердца. Ему был всего 51 год.
Отпевал настоятель соседнего храма Большое Вознесение протоиерей Владимир Диваков, формально – старший над Чаплиным священник, благочинный Центрального округа. С ним вместе молились несколько десятков священников. Ни один епископ Русской православной церкви не пришел открыто проститься с некогда могущественным, а в последние годы – опальным и едва ли не объявленным сумасшедшим протоиереем Всеволодом.
Патриарх Кирилл накануне лично отпевал другого священнослужителя, умершего с Чаплиным в один день – протопресвитера Матфея Стаднюка. Опубликованные одновременно на сайте Московской патриархии соболезнования двум покойным стали поводом для грустных шуток в фейсбуке: для умершего в своей постели на 95-м году жизни патриархийного функционера Стаднюка у спичрайтеров патриарха Кирилла нашлось несколько абзацев возвышенных слов, а для Чаплина – три строчки: «Выражаю соболезнования […] Господь да простит почившему прегрешения вольные и невольные и сотворит ему вечную память». Патриарх проводил в Царствие Небесное человека, который почти 30 лет входил в его ближний круг, в формате твита.
Они познакомились в середине 1980-х – тихий юноша с сильным заиканием и астмой, живший с мамой и младшим братом в типовой двушке в Гольянове, и архиепископ в немилости, которого сняли с руководства Ленинградской духовной академией и отправили руководить провинциальной Смоленской епархией. Как они нашли друг друга, неизвестно. По одной версии, увлеченный религиозным поиском восемнадцатилетний Чаплин устроился на работу к влиятельному митрополиту Питириму (Нечаеву) в Издательский отдел РПЦ, где и встретился с архиепископом Кириллом. Есть и другая версия: Кирилл сам привел юношу к митрополиту Питириму.
Так или иначе, с 1985 по 1990-й Чаплин проработал в Издательском отделе. А когда карьера Кирилла была снята с паузы и Синод назначил его председателем Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС), он почти сразу забрал Всеволода к себе.
В 1994-м Чаплин, уже ставший священником, поучаствовал в интриге по смещению своего бывшего покровителя митрополита Питирима. Издательский отдел в позднесоветские годы был одним из «мест силы» РПЦ.
Митрополит Питирим отстроил новое здание на Погодинской улице в Москве, собрал там богатую коллекцию живописи, устраивал что-то вроде культурных салонов (про эти вечера вспоминала, например, Людмила Улицкая), давал работу авторам, редакторам, переводчикам и покровительствовал молодым людям. Кто-то из его тогдашних начинающих сотрудников и иподиаконов потом ушел из церкви, а некоторые сделали впечатляющую карьеру, как, например, нынешний псковский митрополит Тихон, а тогда выпускник ВГИКа и послушник Псково-Печерского монастыря Георгий (Шевкунов).
После смерти патриарха Пимена митрополит Питирим, который имел прочные связи в советской номенклатуре и ресурс влияния на архиереев РПЦ, был одним из наиболее вероятных претендентов на патриарший престол. Но перестройка была в разгаре, уже состоялось празднование 1000-летия Крещения Руси, которое считается точкой отсчета «церковного возрождения», расклады изменились, и Питирим проиграл митрополиту Алексию (Ридигеру). Поражение переживал тяжело, впрочем, не тяжелее, чем два других аутсайдера – митрополиты Филарет (Денисенко) и Владимир (Сабодан).
Новый патриарх Алексий и амбициозный глава ОВЦС Кирилл воспринимали сильного Питирима как досадную помеху, конкурента. Его молодые подопечные, среди которых были друг Чаплина, будущий «духовник царского дома Романовых» иеромонах Никон (Белавенец) и главный редактор газеты «Московский церковный вестник» Евгений Комаров, поддались ветру перемен: спрос на церковную литературу начал расти, возникло окно возможностей для административной карьеры, а старый митрополит символизировал застой, вчерашний день, не давал своим же ребятам расти.
Придумали рокировку: на Архиерейском соборе в 1994 году Издательский отдел расформировали, создав на его базе Издательство Московской патриархии, и Питириму стало нечем руководить, он получил «благодарность за понесенные труды». В продумывании этой схемы и написании доклада на собор со стороны митрополита Кирилла принимал участие Чаплин. Это была его инициация во внутрицерковной политике.
Через 21 год протоиерея Всеволода по той же схеме снимут с созданного им Отдела взаимоотношений Церкви и общества, расформировав его: чтобы не только самого Чаплина не было в руководстве РПЦ, но и ничего чаплинского – ни структуры, ни людей, ни идей.
На всех фотографиях конца 80-х будущий отец Всеволод в костюме, как на выпускном вечере. В таком виде он ухитрялся гулять по бульварам с московскими хиппи, о чем с удовольствием вспоминал потом в интервью, уточняя, что выглядел подозрительно: в плаще и при галстуке. У него была сохранившаяся на всю жизнь способность быть вхожим в разные круги и субкультуры, не становясь там своим.
В 1987 году из Благовещенской спецпсихиатрической больницы, куда был отправлен советским судом за распространение религиозной литературы, вышел один из лидеров хиппи Сандр Рига и возобновил встречи своей христианской общины «Экумена». Туда входили православные, католики, протестанты, буддисты и неопределившиеся – спорили о вере и философии, вместе молились, пели, выпускали самиздатовский журнал «Призыв», даже крестили друг друга в пруду в Сокольническом парке.
Иногда к ним примыкал и Сева Чаплин. Сандр Рига спустя много лет вспоминал об этом так: «Он приятный такой молодой человек был. Очень начитанный. Очень знающий. Мы однажды ездили в Новый Иерусалим, и он там плакал на могиле патриарха Никона. Он искренне хотел возобновления Церкви, но именно Русской православной, такой мощной».
Входил молодой Чаплин и в круг очень популярного среди московской интеллигенции протоиерея Дмитрия Дудко. Дудко был человеком трагической судьбы: он жил на оккупированной территории, был на фронте, а после войны восемь лет провел в сталинских лагерях по 58-й статье, потом стал священником, служил сначала в Москве, потом в сельских приходах.
Начальство его не любило, он общался с диссидентами и крестил на дому, «не записывая» (то есть не сообщая в органы, кто и зачем к нему обращался, как было положено), критиковал священноначалие и позволял себе говорить свободно. Одним из крещенных им тайно был сын Натальи Горбаневской – тот самый Ося, который лежал в коляске, когда она вышла на Красную площадь 25 августа 1968 года. Сборники его проповедей переводили на английский и публиковали на Западе, а в СССР распространяли, переписывая от руки и перепечатывая на машинке.
В 1980 году протоиерея Дмитрия снова арестовали. Через несколько месяцев, проведенных в Лефортово (священник Глеб Якунин, сидевший там в то же время, утверждал, что слышал крики, когда допрашивали Дудко), он выступил по советскому телевидению в пиджаке и галстуке с покаянными словами: «Я сожалею о том, что совершил, и оцениваю мою так называемую борьбу против безбожия как борьбу против советской власти».
В газете «Известия» было опубликовано заявление, в котором он отрекался от своих книг, статей и проповедей. Уголовное дело было закрыто, Дудко выпустили и разрешили служить. В ту же кампанию были арестованы хорошо знавшие Дудко религиозные диссиденты Глеб Якунин, Александр Огородников, Сандр Рига, Татьяна Щипкова – все они получили реальные сроки.
Молодой Всеволод Чаплин застал отца Дмитрия Дудко по-прежнему популярным, но совсем в другой среде. Часть старых прихожан сохранили ему верность и после «покаяния», но он приобрел новых. На протяжении 90-х и до своей смерти в 2004 году протоиерей Дмитрий восхвалял Сталина, был духовником газеты «Завтра» и регулярно там публиковался, агитировал за Геннадия Зюганова и «реальный союз верующих и коммунистов», известны и его антисемитские высказывания.
Было ли это перерождение священника-диссидента, прошедшего ГУЛАГ, в сталиниста-антисемита следствием страшного внутреннего слома или естественным развитием определенного типа религиозности, которое позже явил и Всеволод Чаплин? Он не был особенно близок с Дудко ни в 80-е, ни в более поздние годы, но в воспоминаниях всегда отмечал, что входил в его круг, приезжал к нему на чай и беседы.
Сын отца Дмитрия, протоиерей Михаил Дудко в начале нулевых несколько лет работал под началом Чаплина в ОВЦС. Когда в некрологах стали писать, что протоиерей Всеволод «превратился из либерала в консерватора», аналогии с мировоззренческой биографией протоиерея Дмитрия Дудко неизбежно напрашивались.
Дудко принадлежит фраза, которая точно описывает не только идеологическую основу так называемого сергианства (хотя эта система взглядов и хронологически, и содержательно гораздо шире политики первого сталинского патриарха Сергия Страгородского), но и основу «церковного возрождения»: «В чем правда Московской патриархии? В том, что она сказала ложь и защитила от окончательного истребления Церковь на нашей земле, она сохранила традицию». Все, что делал на протяжении почти 30 лет протоиерей Всеволод Чаплин, идеально укладывается в эту формулу лжи во спасение.
В начале 90-х Русская православная церковь оказалась в принципиально новой ситуации: институт уполномоченного по делам религий был отменен, государство провозгласило свободу вероисповедания, был избран новый патриарх с несоветским бэкграундом (родился и вырос в эмигрантской Эстонии), но с большим опытом сотрудничества с советской властью. Начался одновременно строительный бум (храмов не хватало, их надо было восстанавливать и возводить заново) и огромный запрос на религию у миллионов жителей бывшего СССР, рост конкуренции со стороны протестантских деноминаций и разнообразных сект, с которыми РПЦ внезапно на короткое время оказалась на равных. Такие люди, как митрополит Кирилл и его соратник протоиерей Всеволод, казалось, родились для того, чтобы воспользоваться этим стечением обстоятельств.
Отдел внешних церковных сношений Московского патриархата, который возглавлял митрополит Кирилл, превратился в главный think tank Русской православной церкви. Перед собранной Кириллом молодой командой, частично перекочевавшей из упраздненного Издательского отдела, частично оставшейся в наследство от предыдущего руководителя ОВЦС митрополита Филарета (Вахромеева), последнего русского интеллигента в управлении РПЦ, стояла задача перепридумать и отношения Церкви с государством, и ее социальную роль, и, как сказали бы сейчас, медийный образ.
Чаплин смог охватить весь масштаб и мыслить стратегически. Де-факто он занимался церковным PR и GR. Имея в виду мечту о великой всемогущей Русской православной церкви, которая столько перенесла в советские годы и поэтому ей были все должны.
Протоиерей Всеволод занимал много разных должностей, помимо заведования секретариатом в ОВЦС, – входил в центральный комитет Всемирного совета церквей, в экспертный совет при Госдуме по делам общественных объединений и религиозных организаций. Он придумал Межрелигиозный совет России, чтобы создавать иллюзию общих интересов традиционных религий РФ, перечисленных в преамбуле закона «О свободе совести и религиозных объединениях». Иудеи, мусульмане и буддисты через этот совет одобряют и поддерживают позицию РПЦ по общественным вопросам.
До начала нулевых ОВЦС практически контролировал всю информацию, которую РПЦ передавала о себе вовне. Первый официальный сайт Московской патриархии был открыт в 1997 году и принадлежал службе коммуникаций ОВЦС – все новости, анонсы, пресс-релизы, аккредитации так или иначе проходили через Чаплина. А после того как в 2005 году управляющий делами Московской патриархии митрополит Климент (Капалин, будущий соперник митрополита Кирилла при избрании патриарха и выходец из ОВЦС) убедил патриарха Алексия II создать отдельную пресс-службу со своим официальным сайтом, Чаплин опять всех переиграл: он договорился с «Интерфаксом» об открытии раздела о религии, который долгие годы был самым оперативным, как бы независимым и при этом аффилированным лично с Чаплиным источником информации о церковных делах.
Именно сайту «Интерфакс-религия» принадлежит формула новостного заголовка «В РПЦ считают…» или «РПЦ раскритиковала…», согласно которой, кто бы ни произносил цитируемые слова – обычный священник, председатель синодального отдела, архиерей или диакон, – его мнение обезличивается и отождествляется с позицией всей Русской православной церкви.
Протоиерей Всеволод Чаплин входил в редакционные группы всех более-менее значимых церковных документов, принятых с 1990 по 2015 год. Он писал значительные фрагменты официальных докладов митрополита Кирилла и патриарха Алексия, готовил аналитические записки, был одним из авторов «Основ социальной концепции РПЦ» и «Основ учения Русской православной церкви о достоинстве, свободе и правах человека».
В этом документе, например, сказано: «Недопустимым и опасным является истолкование прав человека как высшего и универсального основания общественной жизни, которому должны подчиняться религиозные взгляды и практика. Никакими ссылками на свободу слова и творчества нельзя оправдать надругательство в публичной сфере над предметами, символами или понятиями, которые почитаются верующими людьми».
Истоки закона об оскорблении чувств верующих можно обнаружить и в тексте этого официального церковного документа, и в высказываниях Чаплина. Неоднократно в разных формулировках отец Всеволод последовательно отстаивал свое убеждение, что человеческая жизнь не может считаться главной ценностью, есть вещи и поважнее: «Ценности веры, святынь, Отечества для большинства православных христиан стоят выше, чем права человека, даже право на жизнь».
Все эти годы он продолжал жить в Гольянове с мамой и братом (так и прожил всю жизнь), пользовался только служебными машинами с водителем (работал в дороге – давал интервью и правил документы). Не стремился к роскоши, не делал карьеры для себя: предпочитал оставаться в полутени и манипулировать.
Он победил свое сильное заикание, постепенно научившись публично говорить довольно четко, хотя и медленно. Курил (при этом всегда носил с собой спрей от астматических приступов), выпивал, продолжал общаться с неформальными тусовками – например, регулярно ходил в московский клуб «О.Г.И», его можно было встретить и в пятничном вечернем угаре в «Маяке», и будним днем в «Макдоналдсе».
Похоже, что настоящим увлечением Чаплина на протяжении нескольких десятилетий, в некотором смысле – хобби, было политическое конструирование. Он привечал разнообразных «патриотов» еще тогда, когда митрополит Кирилл слыл оплотом церковного либерализма. Поддерживал журналиста Евгения Никифорова и консервативную радиостанцию «Радонеж», патронировал Союз православных граждан под руководством «духовного публициста» Валентина Лебедева.
В 2007 году Чаплин участвовал в создании «Православного корпуса» движения «Наши», а в середине десятых «много общался» (по его собственным словам) с Дмитрием Энтео (Цорионовым) и какое-то время покровительствовал движению «Божья воля».
На его отпевании были молодые люди в черно-желто-белых футболках и шарфах с надписью «Черная сотня», активисты НОДа и SERB. При этом ни одна из маргинальных мелких партий и общественных организаций, которыми он увлекался, не стала сколько-нибудь влиятельной политической силой. Кажется, что он все время ставил на хромых лошадей. Может быть, они давали ему возможность играть, расставлять фигуры на шахматной доске, моделировать какие-то сценарии.
Поворот к национально-патриотической повестке произошел и у протоиерея Всеволода Чаплина, и у его шефа, митрополита Кирилла примерно в середине 90-х. Говорят, на Чаплина сильно подействовали события октября 1993-го. Тогда патриарх Алексий предпринял неудачную попытку примирить враждующие стороны. В том же году был создан Всемирный русский народный собор – общественная организация на базе Союза писателей России под председательством патриарха. Чаплин с самого начала активно включился в работу ВРНС, а в 2009-м стал заместителем председателя. Многие документы ВРНС подготовлены Чаплиным.
Кто на кого идеологически влиял – митрополит на отца Всеволода или отец Всеволод на митрополита, непонятно. Версии есть разные. Существуют свидетельства их довольно жестких конфликтов, споров. Так или иначе трудоголик Чаплин работал на митрополита Кирилла десятилетиями, и явного расхождения во взглядах у них не наблюдалось.
Периодически протоиерей Всеволод приводил к будущему патриарху разных гостей – например, он представил Кириллу Александра Дугина. Вроде бы Чаплин в молодости был вхож и к евразийцам, в так называемый Южинский кружок, но пути РПЦ и Дугина разошлись, хотя у него было некоторое количество поклонников среди духовенства.
В начале 2009 года наступил час X: патриарх Алексий умер, а митрополит Кирилл начал настоящую предвыборную гонку. Разумеется, в штаб, состоявший из узкого круга доверенных лиц, входил и протоиерей Всеволод Чаплин. Что именно было сделано для победы митрополита Кирилла каждым из этой команды (помимо Чаплина туда входили нынешний митрополит Иларион (Алфеев), нынешний епископ Савва (Тутунов), архимандрит Кирилл (Говорун), протоиерей Николай Балашов и еще несколько человек), установить почти невозможно. В РПЦ передача власти устроена максимально непрозрачно при имитации относительной демократии.
Были стратегии и тактики, личные договоренности, работа в счетной комиссии на Поместном соборе. Публично была видна только пропагандистская кампания по дискредитации главного конкурента – митрополита Климента, пиар-фон, на котором в основном работал диакон Андрей Кураев (впоследствии один из самых непримиримых и последовательных критиков патриарха Кирилла, организовавший де-факто правозащитный центр РПЦ в своем лице).
Так или иначе, с этой командой митрополит Кирилл добился патриаршего престола. Протоиерею Всеволоду был пожалован новый Синодальный отдел по взаимоотношениям Церкви и общества, созданный на базе его одноименного секретариата в ОВЦС, и храм Святителя Николая на Трех Горах в центре Москвы как база для этого отдела, офис. «Чиновничья жизнь составляет 90% моего времени, кроме сна», – говорил Чаплин в одном из интервью в то время.
Первые годы патриаршества Кирилла, пришедшиеся на президентство Дмитрия Медведева, были довольно спокойными. Патриарх выступал на стадионах, куда автобусами свозили студентов, создал Межсоборное присутствие – как бы интеллектуальную площадку для продумывания реформ в РПЦ и обсуждения общественных вопросов, начал реформировать систему церковного управления.
Конечно, Чаплин принимал участие во всех этих делах. Но затем случилась зима 2011/12, и началось то, что церковные пропагандисты назвали «информационной войной против Церкви»: акция и суд над группой «Пусси райот», кейс со стертыми на фотографии часами патриарха, скандал с нанопылью в квартире в Доме на набережной. Это происходило на общем фоне общественно-политических событий, которые тоже требовали от руководства РПЦ определенной позиции: протесты из-за выборов в Госдуму, новый срок президента Путина, «закон Димы Яковлева», Олимпиада, присоединение Крыма, война на Украине.
Чаплин в эти годы превратился в главное медийное лицо Русской православной церкви. Его рейтинги иногда превышали рейтинги патриарха. И лицо это было пугающим: оправдание насилия, хейтспич, ксенофобия, список бесконечен. Он всегда охотно и много общался с журналистами, его номер телефона был в базах всех редакций страны, давал резкие и афористичные комментарии по всем вопросам, из его цитат легко было кроить заголовки для кликбейта.
И это была наиофициальнейшая позиция РПЦ. По умолчанию было принято считать, «что у патриарха на уме, то у Чаплина на языке», опальный протодиакон Андрей Кураев называл протоиерея Всеволода «аватаром патриарха».
После Чаплина не осталось никакого систематизированного изложения взглядов. Все его наследие составляют книги с характерным названием «Лоскутки» и «Лоскутки-2» (по жанру примерно как «Опавшие листья» Розанова), сборники публицистических статей, сотни интервью, комментариев, теле- и радиопередач. Из этих высказываний никак не складывается картина последовательных убеждений. На каждое утверждение можно найти опровержение.
Он, несомненно, верил, что мир лежит во зле, а карающий Бог должен испепелить его очистительным огнем. Мечтал об иранской модели теократии, о православном талибане. Легко переходил от националистической к социалистической левой риторике. Но не утруждался глубокой аргументацией своих воззрений. Его методом была радикальная провокация, в том числе – политическая.
Почему патриарх решил сменить аватар в конце декабря 2015 года, до сих пор неочевидно. Говорят, кроме покойного Чаплина, об этом знают только сам патриарх и унаследовавший расформированный Синодальный отдел по взаимоотношениям Церкви и общества Владимир Легойда. Возможно, есть другие осведомленные лица, но они пока молчат.
Неизвестно, что осталось в цифровом архиве протоиерея Всеволода и у кого от него ключи, и те ли это люди, которым сам Чаплин доверил бы этот архив. Так или иначе, сразу после смерти заговорили о том, что «его медленно убила отставка».
Отставка действительно была жесткой. За несколько дней его убрали со всех постов: председателя Синодального отдела, заместителя председателя Всемирного русского народного собора, члена Межрелигиозного совета России, члена Межсоборного присутствия. По должности его убрали и из Высшего церковного совета. А к середине февраля 2016-го он оказался просто настоятелем маленького храма Преподобного Феодора Студита в центре Москвы.
Если верить самому уволенному, патриарх колебался до последнего, по крайней мере не нашел в себе сил сказать правду в глаза своему многолетнему соратнику даже за полчаса до ее официального объявления. Версий произошедшего было несколько.
Одна из них: комментарием Чаплина по бомбардировкам Сирии, которые он назвал «священной борьбой с террором», был очень недоволен МИД РФ и администрация президента. Тогда получается, что Чаплин, как сапер, запущенный Патриархией (или самим собой с согласия начальства) прощупывать, где пределы церковно-государственной симфонии, подорвался-таки на случайной мине. Но жесткость отставки говорила скорее о личном решении патриарха, чем о вынужденном компромиссе с властью.
Вторая версия, которую тогда сформулировал сам Чаплин, – конфликт с патриархом по поводу системы церковного управления. «Я считаю, что очень многие решения принимаются без должного учета разных мнений, спонтанно, лично святейшим патриархом во время каких-то мимолетных разговоров где-нибудь в коридоре или в алтаре во время богослужения. Так поступать нельзя», – говорил тогда отец Всеволод.
Незадолго до отставки он критиковал управленческие решения патриарха, тотальную бюрократизацию на всех уровнях церковного менеджмента и, в частности, монахинь, которых патриарх поставил контролировать работу синодальных подразделений от имени своей канцелярии.
Не исключено, что причиной был украинский вопрос. Своей горячей поддержкой войны в Донбассе Чаплин осложнял и без того на тот момент почти безвыходное положение РПЦ на Украине.
Скорее всего, сработали несколько причин, но решение было личным. Тем более что патриарху вообще свойственно внезапно вышвыривать людей из своего ближнего круга. Из тех, кто поддерживал митрополита Кирилла на выборах 2009 года, но потом позволил себе не демонстрировать тотальную лояльность, помимо Чаплина, были уволены протодиакон Андрей Кураев и ответственный редактор Журнала Московской патриархии Сергей Чапнин.
Так же, в один день, были выброшены сотрудники, всегда проявлявшие исключительную вассальную преданность, – руководитель службы патриаршего протокола протоиерей Андрей Милкин и руководитель пресс-службы патриарха священник Александр Волков. Просто что-то разозлило.
Когда пришла новость о смерти Чаплина, психолог Ольга Гуманова, знавшая его еще с начала 90-х, написала в фейсбуке: «Из отца Всеволода всю жизненную энергию выпила система. Слишком большую часть жизни он нечеловечески много работал, за пределами реальных возможностей организма. И слишком много часов в жизни ему по долгу службы приходилось сдерживаться и не быть собой. Когда же система все из него высосала и выплюнула, сил на жизнь у отца Всеволода уже не осталось».
Драма в том, что эту систему он сам если не создавал с нуля, то «нечеловечески много работал» именно над ее усилением и укреплением.
Поначалу после отставки он по инерции давал много интервью. Было ожидание, что Чаплин начнет раскрывать какие-то тайны, как это до него делал Кураев (впрочем, тайн у него оказалось немного). Но этого не произошло.
Он критиковал неэффективность церковного аппарата в целом и позволил себе заявить, что «патриарх перестал понимать, что он – коллективный проект». Но постепенно журналисты звонить почти перестали: в личном качестве, без должности, без «близости к телу» он стал неинтересен. Его частные взгляды и мнения весили гораздо меньше, чем официальная позиция Русской православной церкви. А он хотел большой политической игры, планировал создавать партию.
Он продолжал поддерживать отношения с чиновниками разного уровня, ходил на концерты своего любимого Псоя Короленко. Одно время был постоянным участником передачи «Трудно быть с Богом» на телеканале «Дождь». Превращался в странненького батюшку с людоедскими фантазиями о «православном патриархате» и «монархии с вертикалью советов».
В 2017 году он предсказывал гибель России в случае выхода в прокат фильма «Матильда», в 2018-м – ввязался в заочный поэтический баттл с Сергеем Шнуровым (реплика отца Всеволода заканчивалась словами: «Пока шнуроиды при власти, / Но на обломках либерастья / Мы оторвем им всем шнурки»), вел телеграм-канал «Православная политика», у которого не было и трех тысяч подписчиков.
После его смерти писали, что «никто не сделал больше для дискредитации РПЦ, чем протоиерей Всеволод Чаплин». Но он не дискредитировал, он обнажал и демонстрировал, потому что постсоветская РПЦ и была Чаплиным – его биография символизирует весь ее путь: атеистическая советская семья, ревностное романтическое обращение в 80-х, прилив энергии и окно возможностей в начале 90-х, разочарование и влюбленность в государство, национал-патриотический поворот, мучительная радикализация с мечтой о карающей врагов длани Господней, ослабление и деконструкция.
И так же, как РПЦ, отец Всеволод ускользает от любого четкого описания: он отвратительный, но даже после смерти не окончательный, как персонажи Достоевского.
Среди венков, стоявших возле храма Феодора Студита во время его отпевания, был венок «дорогому Севе от мамы и брата», «от сенатора Андрея Клишаса» и от «христианских социалистов», что бы это ни значило. Венка от патриарха Кирилла не было.
Ссылка на первоисточник: https://risu.org.ua/ua/index/monitoring/kaleido_digest/78733/
