24
"Деловая столица", 18 жовтня 2017
Нога Вселенского патриарха Варфоломея впервые ступила на территорию Российской Федерации. Пока только посольства РФ в Турции. Патриарх совершил богослужение на месте будущего мемориала погибшего в прошлом году российского посла Карлова. Как будто, ничего особенного – пришел и помолился. Однако визит патриарха в российское официальное представительство в Анкаре – только один эпизод большой пьесы.
Ее основной сюжет нам, в общем, известен: украинский вопрос в московско-константинопольском и, шире, российско-турецком перетягивании каната. Конечно, не украинским вопросом единым – Константинополю есть о чем поговорить (и поссориться) с Москвой и без нас. Но в данном случае есть смысл говорить именно о нас. Потому что на фоне очередного российско-турецкого потепления именно мы можем вздохнуть об упущенном шансе.
Не подумайте, этот шанс не был так уж велик. Но для вздоха размер не имеет значения. Когда Турция и Россия громко и гневно побили горшки, еще можно было подумать, что скорые на гнев быстро и помирятся – у них же столько общего, у Путина с Эрдоганом. Но когда волна раздражения Кремлем прибила Эрдогана к украинскому берегу, и особенно, когда правильные ребята из кооператива "Озеро" начали вкладывать деньги в теплицы, чтобы занять нишу турецких помидорчиков на отечественном рынке... Да, тогда возникли подозрения, что это, может быть, всерьез. Вернее, что тут, быть может, есть шанс и для нас. Что турецкий лидер, конечно, не станет принуждать своего чиновника-патриарха немедленно выдать украинской церкви томос об автокефалии. Но если тот это вдруг сделает по собственному почину, сильно возражать не станет.
Но не сложилось. Турция с Россией разошлись недалеко и ненадолго, а Украина ищет опоры все больше "не там" - с США и ЕС у Эрдогана (по понятным причинам) отношения не складываются. И он довольно демонстративно повернулся к ним спиной.
Да и у патриарха Варфоломея оказались иные приоритеты. Его основной целью было не решение судеб утерянных провинций, которые он все равно не мог присоединить к своей "канонической территории". Делом его жизни был Всеправославный собор, и он все силы направил на него. И сумел провести этот собор, несмотря на то, что Московский патриарх как только не старался сорвать его праздник. Сначала отказался ехать к "хозяину торжества" в Стамбул – формально из-за российско-турецкого конфликта, но на самом деле, потому что не хотел признавать Вселенского патриарха "хозяином торжества". Потом выторговал у Вселенского патриарха все, что захотел, угрожая срывом Собора. А потом все равно постарался его сорвать, так и не явившись в назначенное место в назначенный час.
Однако патриарх Варфоломей провел "свой" собор – и решил, возможно, что тем исчерпал свою историческую миссию. Всерьез вступать в битву за Украину он не стал – то ли не решился, глядя на превосходящие силы противника, то ли понял, что воевать не с кем и не за что, то ли просто посчитал и обнаружил, что невыгодно. Украина ничего не предложила патриарху Варфоломею – не взяла на себя никаких серьезных союзнических обязательств, не дала никаких гарантий и не согласилась ни на какие хоть бы отдаленно выгодные Фанару компромиссы. Мы слишком хорошо знаем, что "нам се належить". Что мы заслужили и выстрадали. И это, действительно, так. Но в политике так дела не делаются – в том числе в церковной политике. Здесь мало "иметь право" - нужно еще что-то предложить взамен. Об этом "взамен" так и не сумели договориться. И есть подозрение, что весь переговорный процесс, в основном, имитировали. Причем обе стороны "динамили" друг друга в равной мере.
России в этом вопросе проще – у нее есть четкая цель, а притязания в должной мере подкреплены и кнутами, и пряниками. Успешная политика успешна во всем. Если Путин с Эрдоганом сумели поделить Сирию, договорить о "Турецком потоке", если Россия продает Турции С-400, а Турция фактически замалчивает проблемы крымских татар на оккупированном полуострове – то как тут Вселенскому патриарху, скромному турецкому госслужащему, удержаться от столь же скромных предложений российской стороны?
А предложения так и сыплются. Патриарха начали обхаживать с того момента, как забрезжил свет в конце конфликта. С середины сентября по середину октября кто только не встречался с ним. Первым приехал "главный дипломат" Моспатриархии митрополит Илларион Алфеев. Передавал приглашение патриарха Кирилла посетить Москву. Приглашение якобы было передано "на рассмотрение Синода" - что выглядит обычной отговоркой. Но вскоре подтянулась тяжелая артиллерия: с Вселенским патриархом встретился Сергей Степашин. Тот самый генерал ФСБ, бывший глава ФСБ и МВД РФ. Который, к тому же, является председателем Императорского православного палестинского общества (ИППО) - именно в этом качестве он явился к патриарху предлагать "сотрудничество". Генерал поставил патриарха в известность о том, что ИППО открыло свое представительство в Турции – именно "поставил в известность", а не "испросил благословение". И любезно предложил патриарху поучаствовать в своем паломническом бизнесе на его "канонической территории".
Кроме того, к патриарху наведался депутат Госдумы Сергей Гаврилов, который, в частности, обсуждал с ним вопросы гуманитарной миссии в Сирии и помощь христианам Ближнего Востока. Сама по себе эта встреча могла бы выглядеть формальностью, а поднятые на ней "вопросы противостояния безбожному либерализму Запада" - обычной благостной болтовней пресс-релизов. Но на фоне общей картины этот визит выглядит, скорее всего, попыткой Госдумы не отставать от мейнстрима.
Судя по тому, что патриарх Варфоломей – впервые – посетил российское посольство в Турции и освятил место будущего мемориала убитому послу Кравцову, он уже тоже почувствовал и даже отчасти принял этот мейнстрим. И если в самом начале он не отнесся всерьез к предложению митрополита Иллариона, то всего через месяц он фактически сделал первый шаг на территорию российского государства. Второй шаг – Москва. Синод, в конце концов, может и рассмотреть, и дать положительный ответ.
Тем более, в воздухе носится призрак очередной угрозы "первенству": Москва завела собственный православно-католический диалог. Что же делать со своим православно-католическим диалогом? Присоединяться? В каком качестве и на каких ролях? Будет Константинопольский патриарх в этих переговорах "первым" или "третьим"? Причем если константинопольско-ватиканский диалог преимущественно богословский, и касается, в большей мере, исторических травм, то между Москвой и Ватиканом разыгрывается карта актуальной политики, здесь куется будущее. В общем, что лучше – стать "третьим" или остаться на обочине истории? И надо сказать, что, по крайней мере, часть горькой правды в этой дилемме присутствует: при всей несоразмерности масштабов события, Гаванская декларация может иметь более ощутимые последствия, чем консервативные решения (и даже сам факт проведения) Всеправославного собора. Во всяком случае, в нашей части мира.
А кроме того, патриарху Варфоломею после паузы снова предлагают покровительство. Совершенно нелишнее православному "лидеру меньшинства" в мусульманской (все более всерьез мусульманской) Турции. Младший брат предлагает защиту Старшему. Тем самым оспаривая старшинство – но не прямо, а исподволь. Если слишком сильно будут давить – он уже знает дорогу в российское посольство. Турецкая сторона, должно быть, заметила этот факт.
На этом фоне возможность положительного решения вопроса о судьбе украинского православия почти не просматривается – по крайней мере, в обозримом будущем. Ситуация, впрочем, выглядела довольно неубедительно и тогда, когда шансы, казалось, были куда солиднее.
Конечно, украинский парламент в преддверие Всеправославного собора принял обращение к Вселенскому патриарху о предоставлении украинской церкви канонической автокефалии. Патриарх града Константинополя отреагировал вяло, в точности как с предложением посетить Москву, — передал вопрос на рассмотрение Синода. Спустил на тормозах. Если не знать истории-предыстории, это можно было бы считать саботажем с его стороны. Но, увы, у этого вопроса есть история. Длинная. Даже, пожалуй, затянутая. На фоне этой истории обращение украинского парламента "об автокефалии" — не более чем декларация. Адресованная не столько Фанару, сколько собственному избирателю. В этом контексте реакцию патриарха Варфоломея можно считать вполне адекватной. Диалог между украинской стороной и Фанаром тянется уже много-много лет. В ней были моменты острые и даже критические, но с тех пор все игроки то ли устали, то ли договорились. Никто, кажется, уже не ждет, что Константинополь примет какие-то радикальные шаги в украинском вопросе. И создается впечатление, что в Киеве это многих устраивает.
У некоторых, впрочем, вызывает раздражение вялость украинской власти в решении судеб отечественного православия. Власть "не дожимает" вопрос. При этом никто не знает толком, какие именно условия выдвигает Константинополь – на эту тему только ходят слухи и появляются утечки, от которых за версту разит сливом. Да и какая разница – какие там у них условия? Наше условие – полная безоговорочная автокефалия. Вот чего должна добиться от Вселенского патриарха наша власть. В общем, переговорщики из нас - те еще.
Понять раздраженных очень даже просто: проблемы РПЦ на турецком направлении решают, преимущественно, Кремль, ФСБ и "Газпром". Московская патриархия подыгрывает: когда нужно, летит в Гавану, или не летит в Стамбул, или летит в Шамбези, или не летит на Кипр. Россия делает так и преуспевает в защите своих церковных интересов. Почему так не делаем мы?
Это образчик "симфонии", которой наши православные владыки хотели бы – и считают себя вправе – ожидать от украинского руководства. "Православные вопросы" должны идти в пакете с политическими и экономическими – иначе дела не будет. Но украинское руководство не спешит включать церковные вопросы в свои пакеты. И его тоже можно понять: основной союзник нашей власти - Запад. А там такие методы не работают. Там вообще не поймут, увидев в пакете церковный вопрос. Кстати, раздражение Западом и западным, срывающееся то и дело с уст наших церковных чиновников, по крайней мере, отчасти, продиктовано именно этим – невозможностью использовать государственный ресурс в свою пользу, в то время как оппоненты, играющие по совсем другим правилам, пользуются админресурсом напропалую.
На короткой дистанции это, действительно, дает фору оппонентам. Но церковь по своей природе – стайер. Если не марафонец. А в долгосрочной перспективе слишком прочная связь церкви с политикой, как правило, приводит церковь к кризису. То, что в целом Церковь богоспасаема, не исключает кризисов и даже трагедий ее институтов, формаций, поколений. Политику церкви (как и политику в церкви, как и политику вообще) диктуют и делают люди – пускай в облачениях и в сане, но все равно люди, - сформированные определенными традициями и историческими обстоятельствами. Они "так видят". Или так хотят. Или им так выгодно. Или у них просто нет сил.
Нынешние православные игроки на украинском поле находятся в патовой ситуации – узел невозможно разрубить, потому что "щепки полетят", да и политической воли нет, да и кому он мешает, да и не к спеху, что ли. Можно попробовать исподволь: где неоднозначными законами, касающимися каких-то частностей, в которых широкий избиратель и разбираться не станет, где просто на ручном управлении, – всегда остается возможность скорректировать курс, уточнить, сдать назад и списать все на "перегибы на местах". Все это – топтание на месте. Которое можно оправдать сиюминутной потребностью "сохранить стабильность в обществе". А тем временем шансы упускаются, паровоз истории несется мимо и ни у кого не поднимается рука переключить семафор.
Нас может утешить тот факт, что это не только у нас. Результаты Всеправославного собора – тому свидетельство. Все Мировое православие топчется на месте, потому что ни у кого не поднимается рука и не поворачивается язык отметить тот факт, что православная церковь во многих аспектах застыла в средневековье и отдаляется по оси времени от реальной человеческой жизни. От чего становится все более интересной разве что ученым и реконструкторам. Тем, в частности, которые используют церковный бренд и церковный миф, "спуская курок" на территории чужой страны.
Но мы можем затаиться и рассчитывать на будущее. На смену элит – и светских, и духовных. Смена элит – такой же двигатель перемен в церкви, как и в политике, экономике и прочих сферах общественной жизни. Но нужно принять во внимание тот факт, что смена элит, – уравнение со многими неизвестными. На результат которого можно повлиять, подставляя нужные значения.
Как это пытаются делать россияне. Учитывая возраст и состояние здоровья патриарха Варфоломея, они совершенно не напрасно вкладывают деньги в его "каноническую территорию" и совместные проекты уже сейчас. Недалек тот день, когда эти денежные вложения смогут принести политические дивиденды: политические игры и противостояния партий вокруг Константинопольского престола – непременная часть византийской традиции, а порулить выборами и половить рыбку в мутной водичке политических интриг – непременная часть кремлевской политики. Даже если в США и Западной Европе россиян в этом контексте несколько демонизируют, намеренно сгущают краски, чтобы оправдать собственные ошибки, факта вмешательства и манипуляций это никак не отменяет. Так вот, если это все было возможно в США, Франции и Германии, если это было запросто в Украине, то почему этого не сделать на Фанаре? Учитывая геополитическое значение и интересы русского православия?
Поэтому в ближайшее время мы будем наблюдать за расцветом ИППО, которое под чутким руководством генерала Степашина скупит православные святыни Турции, опутав их своей инфраструктурой. В результате собственная "каноническая территория" под ногами патриарха Константинопольского (кто бы это ни был в будущем) станет уже не совсем его. Или, во всяком случае, не только его – гибридный статус даже более перспективен в политическом смысле, чем прямая собственность. Проверено Украиной.
Ссылка на первоисточник: https://risu.org.ua/ua/index/monitoring/society_digest/68671/
